Айми:

Мой, мой, мой! МОЙ! Только мой...

Не надышаться, не напиться им... с ума сойти, как я соскучилась!

И как я... влипла. Разве можно так любить? Это же больно. И страшно. Но мне уже все равно - что есть, то есть, я чувствую, что чувствую, и ничего не хочу менять.

Остро, каждой клеточкой, до дрожи, до вскрика - прикосновение. Когда тебя целуют так, что туман в голове взрывается фейерверком, когда раздевают так жадно и так... медленно, тля! Я сгорю раньше, чем получу, наконец, то, чего мне жизненно не хватает!

- Нэ-эйт!

И низкий утробный рык в ответ, и все, что мешало, исчезло вдруг словно само собой, и его мужской голод вызвал у меня довольный смешок - значит, не повелся, да? На этих гурий с миндалевидными глазами и повадками течных сучек... значит, ждал меня... и теперь все это нерастраченное желание, все нетерпение, жар, похоть... все только мое. Мой!

Нэйт продолжал целовать, гладить мое тело, жадно прижиматься и шептать, словно в горячечном бреду, как он соскучился по своей госпоже, как он ждал, как верил... а я впитывала каждое слово, и острое желание разгоралось все жарче, огненными искрами рассыпаясь по коже и отдаваясь внизу живота сладким томлением. Постепенно эта сладость все нарастала, уже почти переходя в боль, и я в какой-то момент не выдержала, вскрикнула:

- Ну давай же!

Нэйт в ответ поцеловал меня с такой страстью, что я вскрикнула ему прямо в губы, потому что именно в эту секунду он вошел и начал двигаться, сразу поймав так необходимый мне быстрый, безумный ритм. Казалось, что оргазм будет вот... вот... вот уже сейчас... потому что острее и сильнее уже нельзя... но невыносимо сладкая пытка удовольствием все длилась и длилась, сводя с ума, а потом еще один поцелуй снес плотину и мы оба утонули...

Когда неумолимый прибой чувств схлынул, у меня было ощущение, что он выбросил меня на берег, к которому я давно и изо всех сил плыла и никак не могла доплыть. А теперь все... вот оно. И можно с огромным облегчением расслабиться и уснуть, обнимая свой «берег».

Глава 47

Почти весь перелет с Хенсана до Земли прошел мирно и как-то... буднично-привычно, что ли.

В вечер отлета еще ощущалась некоторая взбудораженность, особенно у младших. Айхо, в посольстве отвлекшийся на странных тетей, так похожих на него, во время ужина залез к Нэйту на колени, а Гель и Иль устроились с двух сторон от старшего брата так, чтобы постоянно прикасаться и краем глаза видеть, что он тут, рядом.

Йошэт с Тэйшем старались вести себя как взрослые и ответственные, поэтому только поглядывали искоса, при этом не забывая ухаживать за Айми. И даже то, что Нэйт после ужина снова уединился с госпожой, восприняли спокойно.

Но на следующий день старшие парни собрались втроем на кухне и составили строгий график, хотя бы на ночь. Понятно, что днем может случиться внезапный форс-мажор или сама Айми, например, изъявит желание пригласить к себе кого-нибудь вне очереди.

На зашедшего налить себе кофе Хонга троица зыркнула очень недобро.

- Иди отсюда, «чужой мальчик», - выразил общую мысль Йошэт. - И даже не мечтай, а то по всем гаремным правилам отпинаем, если начнешь руки тянуть куда не надо.

- Да что вы нервничаете так, словно на Айми свет клином сошелся? Конечно, она ничего так, красивая, но я уж лучше себе отдельную найду, индивидуальную.

- Вот и замечательно, можешь идти и искать прямо сейчас! - огрызнулся Тэйш, которому очень не понравилось про «ничего так»... Их госпожа была самая лучшая!

- Я посадки на Землю дождусь, а вы продолжайте пилить одну бабу на троих. Кстати, скоро еще мелочь подрастет. Тот же Иль на вашу Айми посматривает с интересом.

- Иль в пролете, его усыновили, - насмешливо фыркнул Йош. - Так что это ты переживай... Особенно когда подрастет Айхо!..

Парни рассмеялись, все вчетвером, представив повзрослевшего «любителя тетей».

А дальше дни потянулись строго по одному и тому же режиму. Айми в основном работала в своей каюте, Йош торчал в рубке, Тэйш - на камбузе, Нэйт отслеживал, чтобы все везде шло так, как надо, и приходил на помощь то Йошу, то Тэйшу, то Илю, занимающемуся с детьми. Хонга назначили «второй няней», хотя толку от него вначале почти не было, но потом мелкие стали убегать к нему в трюм, чтобы послушать музыку. И как-то между делом во время обеда Айхо пожаловался Айми:

- Сегодня утром один Гель песню пел. Семь раз! А Хонг его еще и записывал. Я тоже петь хочу, давай я тебе спою?

- Сначала поешь, потом споешь, - Айми положила на тарелку мелкого еще один пирожок с вишней, а сама с интересом посмотрела на Хонга и Геля, сегодня, вопреки обыкновению, сидевших рядышком.

Обычно оба младших устраивались возле новой мамы, стараясь изредка обращать на себя ее внимание. Конечно, Айхо это удавалась лучше, но иногда что-то перепадало и его брату.

- Я тут подумал, - Хонг задумчиво почесал бровь. - Ничего, если я с вами немного поживу? Пока подготовлю мелкого в музыкалку? Грех такие голос и слух забрасывать, надо ж развивать! - он вдруг преисполнился энтузиазма, словно на предыдущий вопрос ему уже ответили согласием: - Прикинь...те, абсолютный слух! Как у меня в детстве! И вообще... вылитый я! Тихий-тихий, а умненький! И хитрый, - закончил уже со смехом, взъерошив волосы Геля, скромно опустившего глазки.

- Я тоже умный! У меня тоже слух! - Айхо надулся и обиженно выпятил губы.

- У тебя нюх, - поправил его Хонг. - На тетенек. Это тоже круто.

Посадка на Землю прошла штатно, без происшествий.

Космопорт оказался огромным, гораздо больше, чем венговский. Сошедшим с трапа парням показалось, что до самого горизонта расстилалось бетонное поле, расчерченное маячками и густо утыканное кораблями самой разной конфигурации, от огромных межгалактических транспортников до крошечных внутрисистемных почтовиков.

Проверка документов прошла быстро; хотя странная семья и привлекла внимание вроде бы ко всему привычных таможников, но на скорости обслуживания это не отразилось.

Аэрошка оказалась немного непривычной конструкции - очень большая и почти вся прозрачная.

- Хочу похвастаться и посмотреть, какое впечатление произведет на вас мой любимый город, - чуть смущенно и в то же время лукаво сказала Айми, усевшись на переднее сиденье, где был самый хороший обзор, и забрав к себе на колени Айхо. Гель пристроился рядышком, поближе к прозрачной стенке.

Что женщина имела в виду, стало ясно минут через десять-пятнадцать, когда мелькающие внизу привычные поля-леса-речушки сменили странные цветущие холмы слишком правильной геометрической формы. А горизонт уже застилали то ли горы, то ли скалы самой причудливой конфигурации - арки, пирамиды, террасы... Какие-то ажурные каскады мостиков, сплошь увитые растениями.

И только когда аэрошка подлетела ближе, стало ясно, что все это... дома!

Гигантский город за прозрачным пластиком завораживал гармонией форм, а в открытый иллюминатор ветер принес упоительный запах свежести, океана и каких-то цветов.

- Орхидеи, - пояснила Айми, кивнув на витую густо-лиловую свечу, вонзающуюся в небо выше облаков. - Как раз сезон цветения. Городские службы при планировании застройки и озеленения все просчитывают так, чтобы одно цветение сменялось другим, и город все время меняется.

Глубокие «ущелья» между домами были заполнены медленно плывущими панорамными аэрошками - такими же, как та, в которой они ехали.

Айми пояснила, что здесь в основном летают туристы, потому что в этом воздушном коридоре хорошо все видно, но из-за птиц нельзя двигаться быстро.

Скоростные трассы находятся или под землей, или выше, или внутри заплетенных зеленью мостов между зданиями.

- Ой! Мама! - завопил вдруг Айхо, восторженно тыкая пальцем вправо. Так он делал с периодичностью где-то раз в минуту.

Сейчас его внимание привлек маленький любопытный зверек, ловко прыгающий с дерева на дерево на уровне аэрошки.